Писательское содружество "Большой Конотоп"

Описание

Константин Паустовский "Книга о жизни. Книга скитаний." Глава 14. «Малый Конотоп». Захолустный городок Конотоп я видел несколько раз только из окна вагона... Самый же Конотоп казался довольно уютным со своими чистыми домиками, плетнями и тополями. На пути из Москвы в Киев это были первые тополя. Пассажиры всегда радовались им, как предвестникам юга. Непонятно почему, но этот городок дал имя одному московскому писательскому содружеству. Почти каждый день у Фраермана в его маленькой квартире на Большой Дмитровке собирались друзья: Аркадий Гайдар; Александр Роскин – знаток Чехова, писатель и пианист; молодой очеркист Михаил Лоскутов; редактор Детского издательства добрейший Ваня Халтурин и я. Сборища эти Роскин неизвестно почему назвал «Конотопами». Объяснить происхождение этого названия он надменно отказался, ссылаясь на то, что существовал же во времена Пушкина литературный кружок «Арзамас» и никто толком не знает, почему он был назван именем этого маленького и такого же захолустного, как и Конотоп, городка. У каждого из нас были по этому поводу свои соображения. Но, пожалуй, самым проницательным оказался Гайдар. (Он вообще был чертовски проницателен и лукав.) Одно время жена Фраермана Валентина Сергеевна угощала нас блинчатыми пирожками. А поскольку Конотоп славился ими и Роскин об этом знал, то поэтому он, по мнению Гайдара, и придумал такое странное название нашему содружеству. Собирались мы почти каждый день, читали друг другу все вновь нами написанное, спорили, шумели, рассказывали всяческие истории, пили дешевое грузинское вино и водку и в один присест съедали по три огромные банки свино-бобовых консервов. Константин Паустовский "Книга о жизни. Книга скитаний." Глава 15. «Не выйдет!» С каждым годом у Фраермана становилось все больше друзей. Поэтому «Конотоп» начал разбухать, как тесто на опаре, и размножаться, как говорил Роскин, естественным почкованием. Пришлось в конце концов установить три разряда «Конотопов» – малый, средний и большой. «Малый Конотоп» собирался в первоначальном тесном составе почти каждый вечер. В «Средний Конотоп» вошли новые «общники» – Василий Гроссман, Семен Гехт, Андрей Платонов, старый наш друг по Батуму архитектор Миша Синявский и его жена Люсьена. Собирался «Средний Конотоп» вместе с «Малым» раз в неделю. И наконец, примерно раз в месяц собирался «Большой Конотоп», – громоздкий и шумный. На «Большом Конотопе» можно было встретить самых разношерстных людей – от сибирского восторженного поэта Вани Ерошина («Душа горит!») до академика французского типа, как бы увенчанного лаврами историка Тар-ле, и от корректного до последней пушинки, снятой с пиджака, писателя Георгия Шторма до волгаря и «окалыци-ка» книголюба Шуры Алимова – косовороточного вечного студента. Гайдар писал шуточные стихи про каждого участника «Конотопов», но, к сожалению, их никто не записывал, и сейчас они забыты. Он сочинил гимн «Конотопа». В этом гимне трогательно изображалась смерть Гайдара в Конотопе от неизвестной причины: Конотопские девушки свяжут На могилу душистый венок. Конотопские девушки скажут: «От чего это вмер паренек?» Гимн кончался отчаянным воплем Гайдара: Ах, давайте машину скорее! Ах, везите меня в Конотоп! В стихах о Фраермане были совершенно точные строки: В небесах над всей вселенной, Вечной жалостью томим, Зрит небритый, вдохновенный, Всепрощающий Рувим. Стихи эти Гайдар писал стремительно, лукаво и иной раз беспощадно.