Описание
Группа "Кино". История
Век героя должен быть недолгим как (по Окуджаве) век кавалергарда. Это почти аксиома. Дотянувшие до глубокой зрелости героями не становятся или перестают ими быть, переходят в какой-нибудь другой разряд. Возьмите, например, левацкую мифологию: Чапаев - герой, Будённый - легендарная личность, Че Гевара - герой, символ, Кастро - революционер-ветеран. Хотя значимость их, вроде бы, почти равноценна. Или обратимся непосредственно к рок-н-роллу. Моррисон - герой, а Джаггер - великий, Леннон - герой, а друг его Маккартни - «живая легенда». Сравнительный ряд нетрудно продолжить, выбирая кандидатуры абсолютно из любой сферы человеческой деятельности. Причем определять разницу будет не масштаб таланта, не сумма положительных качеств избранной личности и не исторические обстоятельства. Все это второстепенно. Главное - харизматичность или неразгаданность, быстрота горения или прерванность полета и, сверх того, что-то еще неуловимое, неидентифицируемое.
Виктор Цой, как выяснилось, героической сутью обладал, ибо иначе, логически, объяснить за что досталась столь безмерная, долгая, особенная народная любовь ему и группе «Кино» чрезвычайно непросто. Питерский рокер преодолел отмеренный ему путь, если хотите, в лермонтовско-есенинском темпе, но по очень нетривиальной траектории. Парень, за плечами которого восемь классов школы, отчисление «за неуспеваемость» из «художки» и специальность резчика по дереву, полученная в СГПТУ-61, в 1982-м устроился на работу в садово-парковый трест, в 1984-м поменял его на ленинградскую котельную, а спустя пятилетку собрал 70 тысяч зрителей в Лужниках на своем концерте, завершившимся непривычным по тем временам фейерверком и зажжением огня в олимпийской чаше. К тому моменту его признавали уже и лучшим кино-актером (за роль в «Игле») и самым популярным нашим рок-музыкантом. «Кино» стало хэдлайнером любого сборного концерта. Маститые отечественные рокеры раз за разом оказывались чуть ли не на «разогреве» у квартета молодых коллег. Последние сделались мейнстримом той части перестроечного поколения, которое шло не за «Ласковым маем».
Изначально предположить, что будет именно так, не смог бы, думаю, самый проницательный эксперт. Раннее творчество Цоя откликалось эхом подвалов, подъездов и проходных дворов, иногда юношеским романтизмом, дерзостью и задором, но странной гипнотичности в нем не присутствовало. «Кино» смотрелось интереснее большинства начинавших тогда команд, но не более того. Песен-обобщений, песен-притч еще не значилось в его программе. Хотя в таких темах как «Дерево», «Саша», «Когда-то ты был битником», «Мы - дети проходных дворов» угадывалось, что в дальнейшем группа может сказать больше. А пока звучали в основном песни-зарисовки: «Пустынной улицей, вдвоем, с тобой куда-то мы идем. Я курю, а ты конфеты ешь...», «Ты часто проходишь мимо не видя меня. С кем-то другим. Ты идешь не спеша...», «Мы вышли из дома, когда во всех окнах погасли огни, один за одним. Мы видели как уезжает последний трамвай. Есть сигареты и спички, бутылка вина...» и т.п. Участники «Кино» тусовались у Андрея «Свина» Панова, заглядывали к Майку Науменко, пользовались расположением и поддержкой Бориса Гребенщикова и других музыкантов «Аквариума», стали членами Ленинградского рок-клуба, первые профессиональные записи, по питерской рок-традиции, сделали в студии Андрея Тропилло. В общем все шло своим чередом. Группа постепенно могла стать достаточно популярной, но чтобы оказаться самой цитируемой в нашем роке, о таком речи не шло. Даже попадание Цоя в документальный фильм Алексея Учителя «Рок», а песен «Кино» в вышедший в Штатах сборник «Red Wave» выглядело неким авансом и объяснялось, скорее, частностями. В первом случае - петербургским происхождением Виктора и признанием в тамошней музыкальной среде, во втором - близким, почти родственным, знакомством «киношников» с американкой Джоанной Стингрей, которая и потрудилась над изданием заокеанской пластинки.
Без преувеличения революционными для «Кино» стали 198
